Фанфики)))^^

[Kotani]

Доктор Мураки Казутака казался себе больным. У него было отвратительно хорошее настроение. Оно не испортилось даже после трех часов стояния перед зеркалом. Отчего ж на себя, любимого, не полюбоваться. Тем более, что Мураки только-только из парикмахерской. День Рождения все-таки.
Мураки провел рукой по жестким после лака волосам, и приступ нарциссизма закончился. «Прелесть» подвела. Ведь советовал ему Шидо «Тафт», нет выпендриться хотелось. Придется мыть голову.
--Больше никаких аналогий с японским, - заверил себя Мураки и пошел в ванную.
После ванны настроение стало привычно средним, и его мозг лихорадочно заработал. Все возвратилось на круги своя – хотелось гадостей. И побольше, побольше…
--Вот придет Инверс, загоню ей лак. Скажу, что новинка. А она обязательно придет, еды – холодильник не закрывается. Хорошо, что есть еще один на балконе. Там тортик для Тсузуки обретается. Какой? У Тсузуки все тортики любимые.
Где он, кстати? Доктор поглядел на часы и выглянул в окно. Ну…
Соловьиная трель заставила улыбнуться. Вот оно, Сокровище! Мураки вприпрыжку помчался открывать…
В дверях стояла Лина, перемазанная шоколадом.
--А где Тсу…остальные?
Лина хитро прищурилась.
--Они быстро. А это от меня, - и прежде, чем Мураки успел очухаться, смачно чмокнула его в губы и пихнула в руки коробку. Мураки кинул взгляд в зеркало, ужаснулся, хотел было смыться в ванную по-третьему разу, но Лина остановила::
--Открывай.
Коробка была перевязана бантом и пахла магазином. Мураки снял крышку и…кинулся целовать великую магичку.
--Это в мою коллекцию, да! О-о-о! Лина, а она умеет говорить «мама»?
Лина в это время инспектировала холодильник.
--МУРАКИ!! – заорал Хисока со двора. Открывай, мы забыли код!!!
Когда в квартиру на пятом этаже ввалился тяжело дышащий Тсузуки, волоча на себе пьяного вусмерть Хисоку, сердце доктора дрогнуло.
--И когда ты съедешь со своей хрущовки?
--Тебя забыли спросить! – доктора от радости плющило, но Синегами это знать не положено.
--А сластей – то в холодильнике немаэ, - Лина вышла с кухни поздороваться.
--Как? – Тсузуки так огорчился, что уронил напарника на пол.
Хисока повернулся на бок и сделал вид, что спит.
Лина наклонилась к нему:
--А ты похрапи, авось, поверю.
Хисока открыл левый глаз.
--Подарок где? – прошептала Лина.
--Доктор, мы тебе… он на лавочке…
Тсузуки припер с лавочки подозрительно знакомую коробку.
--Дорогой Мураки, мы долго думали, что тебе подарить и выбрали тебе…
Хисока приоткрыл правый глаз:
--Ее зовут Аленка-тян.
--Звучит многообещающе, - прокомментировала Лина.
Тсузуки протянул Мураки любимицу советских, а потом и российских девочек.
--Они сестры, - умилился до скупой слезы доктор.
--Близняшки, - поправил Хисока, поднимаясь с пола. Ему надоело быть не в центре внимания. – Видишь, у одной платьице зеленое, а у другой – красное…
--Мы пойдем сегодня кушать? Я сижу на диете, - Лина глянула на часы, - уже семнадцать минут, а это вредно.
--А мы и пить будем? – оживился Хисока.
Тсузуки посмотрел на него выразительно.
--Киса, я только самую малость.
За столом Мураки толкнул речь.
--Дорогие мои! Я очень рад, что сегодня тихо-спокойно (на последнем слове Мураки выразительно глянул на Хисоку ) отметим мой …надцатый День Рождения. Вы подарили мне превосходные подарки, и мне прямо даже неловко.
Лина прыснула в кулак, Хисока состроил невинную мордаху, после чего Тсузуки погрозил им обеим кулаком, а партнеру шепнул в самое ухо:
--Бака хочет баиньки?
Чего хотела Тсузукина бака, выяснить не удалось, зазвонил телефон, и Мураки снял трубку. Все притихли и навострили уши.
--Шидо, как я рад тебя слышать. Спасибо. И Гуни привет большой. Что? Нет, в маленькой. В семейном кругу. Нет, мама не приехала. Тут Лина и два брата акробата. Конечно, весело. Ясон? Нет, он не может, у Рики воспаление хитрости. Температуры нет. Да ты что!
И такое бывает? Нет, Шидо, я не знаю, где именно у Рики очаг воспаления, нет. Шидо, не нервируй меня. Я хирург, а не терапевт. Да, конечно. Загляни на огонек, сделай милость.
--ШИДО! – Лина завопила так, что все решили, что она уже где-то отметила Днюху доктора.
--Ему вполне хватает Рихо, милая, - осторожно напомнил ей Синигами.
Лина показала ему язык.
--Если ты не уймешься, я попрошу, чтобы он тебя укусил, - сказал доктор.
--Попросите, попросите, я хоть «Клубничку» нормально посмотрю. А то я никогда до нее не досиживаю.
--Я не понял, мы… - Хисока выразительно глянул на доктора.
--Пьем, - подтвердил Мураки, - Лина, тебе чего?
--Мне – еды, - Лина мрачно взглянула на свою чересчур скоро опустевшую тарелку.
--Ну, и аппетит у вас, девушка, - поразился Тсузуки.
--Не хуже твоего, - Лина в долгу не осталась.
Мураки примиряющее улыбнулся:
--Не надо ссориться, дорогие мои.
--Я не хотел тебя поддеть. Не обижайся, - шепнул Тсузуки.
Пока Мураки откупоривал бутылку вина, Лина сперла из-под носа у Хисоки чистую салфетку, выудила из недр своего жилета огрызок синего карандаша и занялась каким-то творчеством.
Хисока, воровато оглядываясь, пытался за спиной доктора открыть «Гжелку». «Гжелка» не поддавалась. Зеленоглазый виновато взглянул на напарника и продолжил насиловать стеклянную тару, корча при этом ужасные гримасы. Добившись результата, парнишка, недолго думая, плеснул водку в стакан, в котором уже проживал Спрайт. Подумав, решил напоить и Лину. Лицо его при этом так драматически перекосило, что впечатлительный Тсузуки ненаигранно забеспокоился:
--Тебе нехорошо? Говорил я, не надо было тебе есть столько суши. Таблетку дать?
Хисока протестующе замычал, а Лина буркнула:
--Ой-ой, какие мы нежные! Подумаешь, восемь порций…
Хисока дернул ее за волосы.
Лина вскочила:
--Ах, вот, значит, как? Физическая расправа? Ффф….!
Мураки закрыл голову руками.
--Только не Fireball!
--А что? Посильнее нельзя – умрет дите, - фыркнула Лина и, между делом, кинула Тсузуки сложенную салфетку. В ней крупными буквами было написано: « ИНДЕЙЦЫ НЕ ОБИЖАЮТСЯ – ОНИ МСТЯТ»
--Давай мировую, - предложил Хисока.
--Ладно, живи сегодня, - разрешила магичка.
--А завтра? – испугался Тсузуки.
--Тебе нужен этот недокормыш? – изумилась Лина.
Тсузуки неловко кивнул и залился краской.
--Обожаю сенен ай, там такие стыдливые мальчики, - проворковала она.
--А тебе какие больше нравятся – светленькие или темненькие? – спросил Мураки.
--Блондины, - Лина подумала, - они с огоньком.
--Привет Ясону! – заорал Хисока.
Лина пожала плечами.
--А мне, - томно улыбнулся Мураки, поглядывая на Тсузуки, - нравятся крашенные…
--Это мой естественный цвет, - возмутился Тсузуки.
--Это «Красное дерево» или «Дикая вишня». Или…
--Умолкни, - процедил сквозь зубы Тсузуки.
--Ты еще больше нравишься, когда злишься, - улыбнулся доктор. – Пойдем, покурим?
--Я не курю.
Мураки хмыкнул:
--Да я тоже балуюсь…
Очередную победу над Мураки Тсузуки одержал минут через двадцать. Она оказалась не безкровной. Доктор распустил руки.
Тсузуки пришел в себя, пересчитал на рубашке пуговки и начал считать до десяти, чтобы унять стучащее в ушах сердце. Раз от раза это нравилось ему все больше и больше, и поэтому он очень хотел убить доктора.
--Это самый шикарный подарок, - Мураки потянулся. Кстати, где научился так целоваться?
--Урою, - мрачно пообещал Тсузуки, а про себя подумал: Все.
Но это, оказалось, далеко не все. Вернувшись в комнату, они стали свидетелями того, чего видеть были не должны. Особенно это касалось Тсузуки.
Хисока стоял на коленях, а Лина стягивала с него рубашку.
--Вы чего здесь? – взревел Тсузуки.
--Мы пили Спрайт, - заверещала Лина.
--Кис, это не то, что ты думаешь, - объяснил Хисока. – Мы…
--Он показывал мне татуировку, - ляпнула пьяная магичка.
--Хисока, ты сделал наколку? Когда ты успел? Мы же только вчера… ее не было.
--А еще он курит, - подлил Мураки масла в огонь, - я сам видел.
Тсузуки застонал.
--Крушение идеалов, - задумчиво сказал Мураки и добавил:
--А я только балуюсь.
Синегами застонал громче.
--А у меня есть тортик, - прошептал доктор.
Тсузуки поднял голову, но тут же ее опустил.
--С яблоком, - промурлыкал доктор, - хочешь?
Вообщем, случилось то, что случилось – крушение идеалов Тсузуки зажевал. А потом и запил. Водкой. Пьяный вусмерть старший Синегами свалился на диван рядом с Хисокой и заплетающимся языком спросил:
--Что у вас с Линой?
--А что у тебя с Мураки?
--Я первый спросил!
--А я первый заметил…
Тсузуки неловко хмыкнул:
--Ну, ты ж его знаешь…
--Можно подумать, тебе не понравилось…
--Нет.
--А уши почему покраснели?
Хисока мрачно отвернулся, а потом вдруг предложил ни с того, ни с сего:
--Давай в куклы поиграем?
Не сказать, что Синегами перся от кукол, но сейчас согласился.
Они перенесли на диван коробку с тортиком и одну ложку на двоих в знак примирения, взяли Аленушек-тян и погрузились в бытовуху.
Минут через …дцать Хисока возвестил о намерении постричь приемную дочь. При этом глаза его хищно блестели.
--Не надо: ты набедокуришь, а расплачиваться…мне, - взмолился Тсузуки.
--Спокуха, хрящ, - ласково сказал Хисока, орудуя ножницами, - Мураки понравится. И не отлынивай, стриги вторую. Не порть легенду, милый, они близняшки.
Мураки, увидевший Аленушек с ирокезами, схватился за сердце.
--Ты… - он очумело смотрел на Тсузуки, не в силах принять реальное положение вещей.
--Да, он их постриг, - вышел вперед Хисока. – Он с детства хотел быть парикмахером. Он неправильный мальчик, ему не нравится играть в машинки…
Мураки сделал шаг вперед.
--А еще он зовет по ночам маму. Ты готов к этому?
--Ой, как интересно! – взвизгнула Лина, - а чью маму он зовет?
--Ясонову, - раскололся Хисока.
--Это…это… - доктор не мог подобрать слов.
--Это действительно крушение идеалов, - помог Хисока и запустил в доктора пустой коробкой из-под торта…
--FIREBALL! – заорала довольная Лина. Она, наконец, наелась и была полна энергии, которую давно требовалось куда-нибудь приложить.
К приходу Шидо квартира Мураки выглядела так, словно в ней проскоком побывала Золотая Орда в полном составе. То есть, как обычно после прихода младшего Синегами.